Средняя

[Геллко]

Я же не стану ходить по улице.
Нет, в самом деле, не стану ходить по улице и просить, чтобы со мной кто-то переспал.
Просить.
Сесть с протянутой рукой.
Или не рукой.
И просить.
Трахните меня, пожалуйста, молодой человек в дорогих очках. Нет, мне не нужны деньги, но если вдруг вам понравится и у нас что-то выйдет, разве плохо, что мы будем пить Бехеровку вместо портвейна?
Не проходите мимо, стильный парень в дизайнерски порванных ультрамариновых джинсах. Если просто на секундочку предположить, что такого секса, как со мной у вас еще ни с кем не было, и у вас проснуться ко мне самые высокие и чистые чувства, то нет ничего плохого в том, чтобы посещать вип-зоны любимых клубов и нюхать прямо из-под ди-джейской стойки.
Стой! Не уходи, мне придется встать и проследовать за тобой, куда бы ты не пошел. Стой! Я не могу отвести глаза от такой красоты. Если бывают волосы еще темнее, а загар еще шоколаднее, я всю жизнь стану ходить в спортивных штанах, комбинируя их со шпильками.
Послушай, в догги-стайле я так прогибаю спинку, что партнер сзади останавливается на секунду и даже забывает, зачем мы собрались на этом мероприятии. Он так хочет переспать со мной в этот момент, что напрочь забывает – мы уже полчаса как сношаемся.
И если тебя это восхитит, а тебя обязательно это восхитит – что плохого в том, если наша дочь будет самой высокооплачиваемой моделью в мире?
Их много.
Они проходят мимо.
Все мимо.
А потом один из всех подходит и предлагает познакомиться. А предполагает переспать.
И я сразу думаю: почему наиболее в себе уверенные – такие страшненькие? Не страшные, но сразу думается, глядя на них, что они не красавцы.
А потом как холодной водой из ведра: а если подобные подходят к подобным?
Перебираю список сексуальных партнеров.
Всего их было 15.
Двое очень страшных.
Трое красавцев.
Остальные такие.
Средние.
Черт.
У меня средний рост.
Средняя фигура.
Средняя длина волос.
Средний вес.
И внешность, стало быть, средняя.
Мой средний лимит секса исчерпан.
15 партнеров для средней девушки вполне достаточно.
Потому меня никто не хочет. Это как ореол. Аура. Злой рок.
Идет мимо красивый парень и думает: «Да ты же средненькая. Нет, я мог бы, но вижу, что ты не первой свежести. Значит тебе не особо и надо. Пойду осчастливлю другую средненькую»
Идет некрасивый. И я его не хочу. С ними еще сложнее. Они смотрят на меня и думают: «Только с такими мне спать и осталось. Вооон та длинноногая стервятина в зеленой шелковой рубашке меня и не заметит. Придется эту». Некрасивым тоже ведь хочется красивых.
А средние не думают ничего такого. Они видят «свое» и подходят с мыслью получить удовольствие.
А мой лимит исчерпан.
Красивые не хотят, некрасивых не хочу, а средние пугают тем, как я на них похожа.
Но я же хочу секса.
Я же живой человек. А живой – от слова животное. Или нет. Но секса все-равно хочу первостепенно.
И даже если лимит исчерпан.
Я все равно хочу.
Переборщу свой лимит и стану сама себя считать шлюхой.
Или нет.
Не знаю, пока не попробую.
Но не могу попробовать.
Я же не стану ходить по улице.
Нет, в самом деле, не стану ходить по улице и просить, чтобы со мной кто-то переспал.
Они проходят толпами. Проходят мимо.
Я, конечно, не сажусь с протянутой рукой. Или не рукой.
Хожу с улыбкой. Шучу. Улыбаюсь. И меня понемногу начинают хотеть. Трое-четверо. Средних.
И одного из них я перестаю бояться.
Нахожу в нем то одно, что ставит его выше.
И вот он уже не средний.
Красивый.
Красивый большими глазами.
Или желтой майкой.
Или голосом.
Но красивый.
И я хочу его. Только его.
Мне плевать на лимит, на загорелых парней, на случайные знакомства.
Я хочу его.
И пока он об этом не знает, а только догадывается, у нас все идеально. Когда он видит, что средняя девушка хочет его, среднего, он согласен на обоюдное удовольствие.
Но как только он видит, что для меня он не средний, а красивый – сразу все заканчивается.
Для него. Ему скучно. Я средняя. «Да ты же средненькая. Нет, я мог бы, но вижу, что ты не первой свежести. Значит тебе не особо и надо. Пойду осчастливлю другую средненькую».
И он становится призом.
Я изгибаюсь и пудрю лоб.
Я сижу на диете.
Я хожу с поднятой головой.
Я красивая, правда?
Да.
И мы трахаемся.
Ему нравится, конечно.
Но обоюдное удовольствие получено.
Больше ничего не нужно.
Я могла, конечно, потянуть время еще. Но он красивый, у него этих средненьких… он и так снизошел со мной потрахаться.
И я начинаю мнить себя одной из его гарема.
У него нет гарема. Но я ревную.
Страдаю.
У него нет гарема. Но он ведет себя так, будто бы он у него есть.
И я хожу за ним. Боготворю за то, что он мне это позволяет.
Он позволяет. Только я свято считаю его особенным. Без меня он пропадет.
И я хожу за ним. Боготворю за то, что он мне это позволяет.
Иногда мы занимаемся сексом. Это среднее между его «потрахаться» и моим «заняться любовью».
Любовь.
Это слово говорят только те, кто не любит по-настоящему.
Кто любит, тот никогда об этом не говорит. Потому что и так понятно. Потому что каждое его слово это подразумевает.
Поэтому когда мы рядом, мне невозможно заткнуть рот.
Вернее, возможно, и ему это нравится. Но потом я снова начинаю говорить.
Приходит время. И говорить начинает он.
Любовь.
Каждое слово, сказанное тем, кто тебя не любит это подразумевает.
Ему не обязательно говорить об этом – это вполне понятно.
Он говорит не много.
Я задаю вопросы и он отвечает.
Я провоцирую и он ведется.
Я бью его и он кричит.
Но ничего лишнего.
Можно молчать. Не обязательно говорить о том, что не любишь – это вполне понятно.
Я ухожу и он знает, что я вернусь.
Он уходит и знает, что я бегу следом.
Потому что мне это нравится.
Он делает это мне на благо. Разворачивается и уходит.
Потому что средний так не сделает. А средний мне не нужен. Это будет трагедией – узнать, что я люблю среднего. А он меня бережет.
Потом я понимаю, что он возвращается.
Что каждый раз я бегу за ним все дольше, и бежать мне все сложнее, но он все же возвращается.
И я понимаю, что однажды он сможет уйти.
Но пока он вряд ли это сделает.
И становится для меня обычным.
Две недели я не нахожу места. За это время он уходит все дальше и возвращается все неохотнее.
И ухожу я.
И он не пытается вернуть меня обратно. Совсем.
Мы расстались бы в любом случае. И оба это понимали.
Он не вернул меня. Тем самым оставшись выше.
Я не осталась брошенной. Тем самым уровняв наши самолюбия.
До одинакового, среднего уровня.
И теперь хоть ходи по улице.
Нет, в самом деле, ходить по улице и просить, чтобы со мной кто-то переспал.
Просить.
Сесть с протянутой рукой.
Или не рукой.
И просить.